Турция

ТУ́РЦИЯ, государство в Европе и Азии, правопреемник Османской (Оттоманской) империи, существовавшей в 14 в. — начале 20 в.

В настоящей статье рассматривается история евреев на территории современной Турции, то есть в Малой Азии и Восточной Фракии (часть Балканского полуострова); о других странах и территориях, входивших в свое время в состав Османской империи, см. Албания; Алжир; Армения; Болгария; Венгрия; Греция; Египет; Земля Израиля (Эрец-Исраэль). Исторический очерк. Период Османского владычества; Ирак; Йемен; Кипр; Корфу; Крит; Курдские евреи; Ливан; Ливия; Родос; Румыния; Салоники; Сараево; Сербия; Сирия; Тунис; Трансильвания.

Содержание:

Период становления и расцвета Османской империи

В 1326 г. под властью государства турок-османов впервые оказался город с еврейским населением — Бурса (на северо-западе Малой Азии). В 1354 г. они захватили Галлиполи (на западном берегу Мраморного моря), около 1355 г. — Анкару (Ангору), в 1361 г. (по другим данным, в 1362, 1363 или 1369 гг.) — Адрианополь (Эдирне), куда была перенесена ставка османских султанов (с конца 1320-х гг. находилась в Бурсе). Во всех этих местах жили романиоты; в Адрианополе существовала, кроме того, община караимов. Несмотря на то, что в период византийского господства (особенно в 13–14 вв.) евреи были фактически бесправны и подвергались преследованиям, османское завоевание, сопровождавшееся резней, насилием и грабежами, было поначалу воспринято ими как бедствие. Однако вскоре выяснилось, что новые властители терпимо относятся к евреям, готовы предоставить им общинную автономию и свободу экономической деятельности. Евреи Бурсы, бежавшие из города вместе с остальными жителями после его захвата османами, вскоре вернулись и восстановили общину; им был предоставлен отдельный квартал (существовал до 1960-х гг.; см. Кварталы еврейские), причем султан Орхан особым указом разрешил построить в Бурсе (вопреки Омаровым законам) новую синагогу. В Адрианополь в конце 14 в. — начале 15 в. переселялись ашкеназы из Венгрии, Франции и германских земель, а также итальянские евреи.

В 1453 г. войска султана Мехмеда II Фатиха захватили Константинополь (турки называли его Стамбулом), где проживало большое число романиотов. При штурме города еврейский квартал сгорел, однако резня, учиненная завоевателями, не коснулась его обитателей; по мнению некоторых исследователей, это говорит о том, что евреи тайно помогали османам. Мехмед II провозгласил Стамбул своей столицей; стремясь восстановить его и превратить в крупнейший экономический центр региона, он приказал переселить в город большое число ремесленников и торговцев из Малой Азии и с Балканского полуострова, в том числе и евреев из Греции (главным образом из Салоник), Болгарии, Македонии и Албании. Распоряжение султана исполнялось насильственным путем, крайне жестокими методами; те, кого переселяли таким образом в Стамбул, получили статус сюргюн (`изгнанные`), утрачивая тем самым некоторые права: в частности, им и их потомкам категорически запрещалось покидать город. Вскоре, однако, новая столица Османской империи вступила в период процветания, и в Стамбул начали добровольно съезжаться ашкеназы из Баварии, Австрии и других германских государств, а также из Венгрии и Италии (известное влияние оказало на них написанное вскоре после падения Константинополя послание руководителя ашкеназской общины Эдирне раввина Ицхака Царфати, в котором описывалось благоденствие евреев под властью турок), сефарды из Испании и Португалии (в том числе марраны), бежавшие от преследований инквизиции, караимы из Эдирне. Османские власти приветствовали их прибытие и выделили им большие участки земли в одном из предместий города; значительную помощь оказывала единоверцам романиотская община Стамбула, которую возглавлял раввин Моше бен Элияху Капсали (1420–1496 или 1497 г.), а после его смерти — раввин Э. Мизрахи.

В 1492 г. и в последующие годы в Османской империи обосновалось чрезвычайно большое число сефардов, изгнанных из Испании; почти все они прибыли морским путем (на итальянских судах) в Стамбул и Салоники. Изгнанникам был оказан благожелательный в целом прием, в связи с чем позднее возникли предания (не подтверждающиеся историческими источниками) о том, что турки прислали за ними свои корабли, а султан Баязид II (1481–1512) сказал об испанском короле Фердинанде (см. Фердинанд и Изабелла): «Можно ли такого монарха назвать мудрым? Он разоряет свою страну и обогащает мою». Из Стамбула и Салоник сефарды переселялись в Эдирне, Бурсу, Измир, Чанаккале, Айдын, Тире, Манису (Магнезию), Милет, Кушадасы (Скала Нова), Родосто, Кыркларели, Галлиполи, Амасью, Анкару, Токат и другие города. В 16 в. приток евреев (главным образом марранов из Испании и Португалии, в меньшей степени — выходцев из других европейских стран) в Османскую империю продолжался; многие из вновь прибывших поселились на территории современной Турции, особенно в портовых городах, ставших к тому времени крупными центрами ремесла и торговли. При Селиме I Явузе (1512–20) под властью турок оказались курдские евреи, жившие, в частности, в Диярбакыре и говорившие на нескольких диалектах восточной ветви новоарамейского языка, муста‘раби (арабоязычные евреи) сирийского происхождения (их общины существовали в Искендеруне, Газиантепе и некоторых других населенных пунктах на юге Малой Азии), а также небольшая группа урфали из города Урфа (Эдесса) и его окрестностей, говорившая по-арабски, но в остальном более близкая курдским евреям.

Правовой статус евреев Османской империи определялся, главным образом, исламским религиозным правом — Омаровыми законами и шариатом. В качестве немусульманского «народа книги» евреи (равно как и христиане) имели статус зимми, пользовались личной неприкосновенностью и свободой вероисповедания; воинская повинность на них не распространялась, однако они должны были платить особые налоги, как постоянные — баш харадж (ежегодную подушную подать), рав акчесы (дававший общине право иметь своего раввина), так и чрезвычайные (вводившиеся главным образом для покрытия военных расходов). Евреям запрещалось носить оружие и ездить на лошадях, предписывалось носить отличительный знак (чаще всего — желтый тюрбан). В то же время османские султаны, стремившиеся привлечь евреев в свои владения, нередко допускали отступления от Омаровых законов: например, разрешение на строительство синагог было дано вслед за Бурсой (см. выше) во многих других городах, даже там, где до турецкого завоевания синагог вообще не было. Не предпринималось никаких попыток ограничить численность еврейского населения в том или ином месте или заставить евреев селиться в определенных местах (исключение составили сюргюн в Стамбуле, насильственно сконцентрированные в одном предместье). Во многих городах возникли еврейские кварталы, однако их не обносили стеной, и проживание в них не было обязательным. Власти не оказывали на евреев давление с целью заставить их принять ислам, а мусульманское духовенство, в отличие от христианского, не стало вводить цензуру еврейских книг.

В целом евреи, как правило, находились в лучшем положении, чем христиане (греки, армяне); это было обусловлено как недоверием к последним (Османская империя почти непрерывно находилась в состоянии войны с христианскими государствами Европы), так и тем, что иудаизм воспринимался как более близкая исламу конфессия. Явное предпочтение, которое власти оказывали евреям, активно конкурировавшим с христианами в торговле и ремесле (см. ниже), вызывало недовольство греков и армян, способствовало росту антиеврейских настроений в их среде. Одним из наиболее ярких проявлений таких настроений стал кровавый навет, имевший место в 1545 г. в городе Амасья: исчезновение армянского мальчика породило слухи о том, что он был убит евреями в ритуальных целях. Под давлением армян местные власти арестовали нескольких членов еврейской общины, пытками вынудили их «сознаться» в якобы совершенном преступлении, после чего казнили. Остальные евреи, опасаясь погромов, покинули Амасью и соседний город Токат (их потомки известны как токатли), однако некоторое время спустя пропавший мальчик нашелся, и благодаря усилиям евреев, подвизавшихся при султанском дворе в Стамбуле (см. ниже), зачинщики кровавого навета понесли наказание, а Сулейман I Кануни издал фирман (указ), в котором предписывалось не расследовать подобные дела на месте, а доставлять обвиняемых и обвинителей в столицу, на личный суд султана. После этого распоряжения (фактически повторявшего аналогичный фирман Мехмеда II) кровавый навет почти на 300 лет стал в Османской империи (особенно на территории современной Турции) крайне редким явлением.

Среди евреев, переселявшихся на территорию современной Турции в 15–16 вв. (они и их потомки составили здесь подавляющее большинство еврейского населения), преобладали ремесленники, торговцы, финансисты и представители свободных профессий. Это позволило им быстро найти свою «экономическую нишу», поскольку в собственно турецком обществе правящий класс состоял почти исключительно из профессиональных военных и администраторов, а простолюдины занимались главным образом сельским хозяйством. В остальных отраслях экономики работали по преимуществу немусульмане: до середины 15 в. это были в основном христиане (греки, армяне), однако в дальнейшем евреи стали быстро вытеснять их. В области коммерции преимущество еврейских купцов (прежде всего выходцев из Испании, Португалии и Италии) заключалось в том, что они были более мобильны, применяли новые способы ведения дел (например, первыми в Османской империи начали страховать суда и их груз на случай крушения или нападения пиратов), имели единоверцев (а нередко родственников или близких знакомых) практически во всех политических и экономических центрах в бассейне Средиземного моря (в том числе и в его восточной части), а также в Западной и Восточной Европе, знали основные европейские языки своего времени — итальянский, французский, испанский и немецкий. Евреи, жившие в Малой Азии и Восточной Фракии, выступали в 16 в. (вместе со своими соплеменниками из других областей Османской империи и сопредельных с нею стран) в качестве основных организаторов международной коммерции и морских перевозок в Леванте, внутренней торговли и ярмарок в Малой Азии и на Балканах. Начиная с 1530-х гг., многие еврейские коммерсанты прибывали в страну как подданные европейских государств, что, согласно так называемым капитуляциям (традиционное наименование договоров между султанами и христианскими монархами), обеспечивало им ряд важных привилегий, юридических и фискальных, в том числе экстерриториальность, неприкосновенность личности и собственности, освобождение от налогов. Другие тесно сотрудничали с иностранными купцами, действовавшими в Османской империи по условиям капитуляций, выполняя функции посредников, торговых агентов и переводчиков; таковым дипломатические представительства выдавали от имени турецких властей бераты — нечто вроде жалованных грамот, обладатели которых также пользовались значительными льготами (подобное сотрудничество нередко становилось семейной традицией, и тогда эти льготы передавались по наследству).

По мере расширения Османской империи (продолжавшегося до второй половины 16 в.) в ней развивались товарно-денежные отношения и усложнялась фискальная система, отчего государство испытывало все большую нужду в опытных финансистах, однако среди турок таковых практически не было, а из всех немусульманских общин власти могли всецело доверять только еврейской. Поэтому они стремились создать благоприятные условия для еврейских банкиров, ростовщиков (см. Ссуда денежная), менял; османская администрация не только не предпринимала попыток так или иначе конфисковать их активы (подобные конфискации широко практиковались в средневековых христианских государствах Европы), но и предоставляла им возможность брать на откуп налоги, таможенные пошлины, монополии и чеканку монеты.

Еврейские ремесленники (как сефарды, так и ашкеназы) принесли в Османскую империю наиболее передовую технологию своего времени, а некоторые отрасли ремесла начали развиваться здесь только с их прибытием. Так, до второй половины 15 в. страна ввозила готовые ткани (шерстяные, хлопчатобумажные, шелковые), а несколько десятилетий спустя стала их крупнейшим экспортером, в основном благодаря тому, что в Бурсе, Эдирне и некоторых других городах начали действовать десятки ткацких мастерских, созданных евреями. Крашением тканей, обработкой кожи и изготовлением изделий из нее (включая обувь и конскую упряжь) занимались почти исключительно еврейские мастера; то же можно сказать и о винокурении (поскольку Коран запрещает правоверным употреблять спиртные напитки, иноверцы, поставлявшие их мусульманам, подвергались преследованиям со стороны турецких властей; это побудило раввинов Стамбула и ряда других городов ввести запрет на продажу вина неевреям, однако он нередко нарушался). Производство пищевых продуктов в Османской империи вышло благодаря евреям на качественно новый уровень: в стране появились новые виды продуктов и стали применяться новые способы их приготовления (например, сыроварение). Видное место среди еврейских ремесленников занимали ювелиры (работавшие с золотом, серебром и драгоценным камням), стеклодувы (особенно в Эдирне) и оружейники, прежде всего специалисты по изготовлению огнестрельного оружия (поскольку до прибытия сефардов в Османской империи не умели отливать пушки, делать порох и т. п., можно сказать, что массовая иммиграция евреев во многом способствовала блестящим победам турецких войск во второй половине 15 в. — первой половине 16 в.).

Одним из традиционных занятий испанских и португальских евреев, переселявшихся в 15–16 вв. в Османскую империю, являлась медицина; они были знакомы с последним словом науки в этой области. В крупных городах на территории современной Турции они составили подавляющее большинство врачей (так что слова «врач» и «еврей» едва не стали здесь синонимами), а в Стамбуле в каждом квартале практиковал хотя бы один еврейский медик. Уже в первой половине 15 в. критский еврей Якуб (Я‘аков) стал придворным врачом Мурада II, который пожаловал ему титул паши и навечно освободил его самого и его потомков от уплаты налогов. После вступления на престол Мехмеда II Якуб-паша остался лейб-медиком; в 1980–90-х гг. в крайне правой турецкой прессе появились утверждения о том, что он был агентом разведывательной службы одного из христианских государств Италии и по ее заданию отравил султана (в действительности Якуб-паша умер на два года раньше Мехмеда II). Уроженец Гранады Иосеф Хамон (умер около 1518 г.), его сын Моше (около 1490 — около 1554 гг.) и внук Иосеф (умер в 1577 г.) на протяжении почти ста лет были придворными врачами Баязида II, Селима I, Сулеймана I и Селима II (1566–74). При дворе Сулеймана I подвизались также еврейские медики дон Гдалия Ибн Яхья, Аврахам ха-Леви Мигес, Моше Батарил и Иехуда де Сегура, при дворе Селима II, Мурада III (1574–95) и Мехмеда III (1595–1603) — Шломо бен Натан Ашкенази; о жене последнего, Буле Экшати, рассказывали, что она вылечила от оспы Ахмеда I (1603–17).

Испанские и португальские евреи, а также ашкеназы из Северной Италии стали первыми в Османской империи печатниками и на протяжении многих лет оставались монополистами в этой области (власти в основном не препятствовали их деятельности, однако по требованию переписчиков мусульманских священных текстов запретили выпускать типографским способом книги на арабском языке). В 1493–94 гг. (по другим данным, в 1503–1504 гг.) выходцы из Испании братья Шмуэль (умер в 1509 г.) и Давид (умер в 1510 г.) Ибн Нахмиас издали в Стамбуле галахический (см. Галаха) труд раввина Я‘акова бен Ашера «Арба‘а Турим» — первую на Востоке печатную книгу; всего в их типографии, просуществовавшей до 1530 г., вышло в свет свыше 100 наименований книг. В 1530–47 гг. более 40 различных книг выпустила в Стамбуле семья Сончино; печатня братьев Шломо (умер до 1593 г.) и Иосефа Я‘бецев действовала в 1554–55 гг. в Эдирне, а в 1559–93 гг. — в Стамбуле. Типография, организованная вдовой Иосефа Наси, Рейной, работала в 1592–94 гг. в его дворце в Стамбуле, а в 1597–99 гг. — в расположенной близ этого города деревне. Среди книг, изданных в Стамбуле в 16 в., были переводы Библии на еврейско-персидский язык (1546; напечатан по рукописи, привезенной Моше Хамоном /см. выше/ из похода в Иран, в котором он участвовал в качестве лейб-медика Сулеймана I), а также на еврейско-греческий, еврейско-испанский (1547) и крымчакский язык. В 17 в. марран Шломо бен Давид открыл типографию в Стамбуле (1639), а семья Габбай из Италии — в Измире (1654).

В 15 в. и особенно в 16 в. некоторые евреи входили в ближайшее окружение османских правителей и играли важную роль при дворе; это были в основном финансисты (Иосеф Наси (см. выше) и Грация Наси, Шломо Ибн Я‘иш, получивший от султана титул герцога Митиленского), врачи (семейство Хамон, Ш. Ашкенази, ставший ближайшим советником всесильного великого визиря Мехмеда-паши Соколлу) и так называемые киеры (по-турецки — `надежные`) — женщины, через которых жены султана сносились с внешним миром, в частности, совершали покупки (киера Эстер Хандали, /умерла в 1600 г./, фаворитка любимой жены Мурада III, матери Мехмеда III, пользовалась в последней четверти 16 в., по мнению некоторых современников, необъятной властью и даже оказывала влияние на назначение высших должностных лиц государства). Еврейские финансисты (Иосеф Наси, Ибн Я‘иш), врачи (Якуб-паша, Ш. Ашкенази), переводчики и по крайней мере одна киера (Эстер Хандали) выполняли важные дипломатические миссии, от результатов которых во многом зависела международная обстановка в Средиземноморье (например, испано-турецкие отношения в 1570–80-х гг.) и во всей Европе. Многие влиятельные евреи брали на себя обязанности штадланов: так, благодаря Моше Хамону и другим еврейским придворным Сулеймана I были наказаны инициаторы кровавого навета в Амасье (см. выше) и издан фирман, запрещавший расследовать подобные дела на месте; дон Иосеф Наси помог салоникским евреям избавиться от высоких податей и преследований со стороны янычар, а также предпринял попытку восстановить еврейскую общину Тверии; Ш. Ашкенази добился отмены распоряжения Мурада III об избиении всего еврейского населения страны (см. ниже).

В конце 15 в. — начале 16 в. руководителем и официальным представителем евреев Османской империи считался глава романиотской общины Стамбула; согласно одному из источников (достоверность которого многие исследователи подвергают сомнению), он был членом дивана (совета при султане), где сидел ниже верховного муфтия, но выше православного патриарха. С прибытием в страну большого числа сефардов и ашкеназов, не признававших над собой власти раввинов-романиотов, этот пост утратил свое значение и после смерти раввина Э. Мизрахи (см. выше) остался вакантным, а затем был упразднен. Несколько дольше просуществовала должность кахия — светского уполномоченного евреев при султанском дворе. К середине 16 в. в еврейской среде окончательно возобладала тенденция к децентрализации: каждая община (в крупных городах их было несколько, а в Стамбуле 30–40) имела собственное руководство, как светское (старшины, именовавшиеся парнасим, мемунним, ниврарим или габбаим и чаще всего избиравшиеся из числа нотаблей), так и духовное (раввин, глава иешивы, даян, марбиц Тора, занимавшийся преподаванием и выполнявший некоторые богослужебные функции; иногда все эти должности совмещал один человек), жила по своим внутренним правилам, которые назывались хаскамот (`соглашения`) или такканот (`уложения`) и вырабатывались раввинами совместно с нотаблями, имела синагогу, микве, кладбище, хевра каддиша, бет-дин, талмуд-тора, иешиву, институты общественного призрения, благотворительные общества, оказывавшие помощь беднякам, выдававшие беспроцентные ссуды и организовывавшие уход за больными (см. Биккур-холим). Кроме того, многие общины, особенно в Стамбуле, в 15–16 вв. фактически представляли собой замкнутые группировки типа землячеств, поскольку объединяли выходцев из одной страны, области или города.

Община была также административно-фискальной единицей: ее руководство отвечало за сбор сведений о том, сколько евреев входит в нее и каково их материальное положение, а также за выплату податей в сумме, установленной властями на основании этих сведений (для того, чтобы обеспечить их достоверность, старшин заставляли принести присягу на свитке Торы). Доходы общины (большая часть их уходила на взносы в государственную казну, меньшая использовалась для финансирования общинных учреждений) складывались из внутренних акцизов (на мясо, сыр, вино, маццу) и прямых налогов (величина последних зависела от доходов и размеров имущества семьи, для определения которых назначались оценщики). Вопрос о разверстке податей и форме их взимания (акцизы были более выгодны для богачей, прямые налоги — для бедняков и средних слоев) нередко вызывал трения и конфликты между рядовыми членами общины и ее руководством. В крупных центрах, где проживало сравнительно много евреев, иногда создавались общегородские органы (в Стамбуле — ха-Ва‘ад ха-колел шел ха-кехиллот, `Генеральный комитет общин`), ведавшие учебными заведениями, кладбищами и т. п., а в некоторых случаях собиравшие налоги, однако не вмешивавшиеся во внутренние дела отдельных общин.

В этнокультурном отношении евреи Малой Азии и Восточной Фракии делились в 15–16 вв. на несколько обособленных групп (романиоты, сефарды, ашкеназы, итальянские евреи и другие); даже в тех городах, где они жили бок о бок, первоначально каждая из них сохраняла свой язык, литургию, обряды и обычаи. Однако в дальнейшем сефарды, значительно превосходившие все остальные группы по численности и занимавшие в обществе более высокое положение (важное значение имело также наличие у них творчески активной духовной элиты, отличавшейся высоким уровнем знаний, как еврейских, так и общих), ассимилировали романиотов, итальянских евреев и — в меньшей степени — ашкеназов; все они перешли в быту на еврейско-испанский язык — джудесмо (обогатившийся к тому времени турецкими лексемами, идиомами, поговорками). Этому в немалой степени способствовали частые городские пожары, приводившие к распаду замкнутых землячеств и образованию новых общин, построенных по чисто территориальному принципу, в которые входили все евреи округи, вне зависимости от их происхождения. В результате уже к 18 в. еврейское население западных, северных и центральных районов Малой Азии, а также Балканского полуострова стало более или менее однородным; лишь курдские евреи, муста‘раби и урфали, жившие на юге и юго-востоке Малой Азии, не были вовлечены в этот процесс. Евреи переняли многие элементы собственно турецкой культуры — архитектуру и убранство жилищ, кухню, одежду, музыку (которая исполнялась даже в синагогах) и, в свою очередь, оказали известное воздействие на эту культуру.

В 15–16 вв. некоторые города, расположенные на территории современной Турции, особенно Стамбул и Эдирне, стали крупными центрами еврейской учености и литературы: здесь жили и работали видные галахисты, комментаторы Библии и Талмуда, каббалисты (см. Каббала), авторы нравоучительных сочинений, историки, поэты. В Стамбуле, Эдирне, Бурсе, Анкаре, Тире, а позднее и в Измире действовали большие иешивы, куда стекались учащиеся из различных областей Османской империи и из других стран; в некоторых из этих иешив изучались и светские дисциплины (например, медицина). Представители богатых еврейских семей (Наси, Я‘иш, Анкава, Хандали) нередко выступали в роли меценатов, жертвуя значительные суммы на учебные заведения и на издания священных книг, галахических, научных и исторических трудов.

Период упадка Османской империи (17 в. — начало 20 в.)

В 17 в. приток евреев в Малую Азию и Восточную Фракию сократился, а к концу 18 в. практически сошел на нет. Это было связано с тем, что их больше не изгоняли из европейских стран, часть которых (Англия, Нидерланды, Дания, некоторые германские государства) стала к тому же проводить политику веротерпимости (в результате чего турецкие владения утратили значение единственного убежища для испанских и португальских марранов, желавших открыто вернуться к иудаизму), а также с усилением политической нестабильности и замедлением темпов экономического развития почти во всех областях, находившихся под османским контролем. Началась — хотя и в небольших масштабах — эмиграция евреев из Османской империи: коммерсанты, финансисты и выпускники иешив Стамбула, Эдирне, Измира и других городов уезжали в Западную Европу.

Экономическое положение евреев, живших на территории современной Турции, в 17–18 вв. постепенно ухудшалось. Тяжелые и продолжительные войны, прежде всего с Венецией, театром которых стало Восточное Средиземноморье, и политическая дезинтеграция Османской империи (во многих областях, особенно удаленных от центра, турецкие наместники фактически стали проводить независимую политику) обернулись нарушением торговых связей, что затруднило деятельность еврейских коммерсантов. Из-за роста военных расходов, хищничества, расточительства и произвола придворных кругов и местных властей в сложной ситуации оказались банкиры. Развитие мануфактур, а затем и фабричного производства в Западной Европе привело к тому, что изделия еврейских ремесленников большей частью утратили конкурентоспособность на внешних и частично на внутренних рынках. Крайне негативное воздействие на хозяйственную деятельность евреев оказало мессианское движение во главе с Саббатаем Цви (см. ниже); кроме того, у них появились опасные соперники в лице сформировавшейся к тому времени мусульманской торгово-промышленной прослойки (ее основу составили пользовавшиеся значительными привилегиями янычары), а позднее — греков и армян, которым покровительствовали европейские христианские государства (с середины 18 в. Османская империя оказалась, по сути дела, в зависимости от них). Лишь еврейские врачи и печатники по-прежнему оставались вне конкуренции. Среди евреев увеличилась прослойка городского пролетариата (носильщиков, лодочников, извозчиков, наемных рабочих и т. п.), которая уже в 16 в. была весьма значительна. Вместе с тем, уровень жизни еврейского населения в целом оставался сравнительно высоким: об этом свидетельствует тот факт, что в конце 1640-х гг. общины Стамбула и других городов Османской империи смогли выкупить (см. Пленных выкуп) тысячи украинских евреев, уведенных в рабство татарами — союзниками Б. Хмельницкого. Те же общины оказывали в 17–18 вв. (как и в предшествовавший период) значительную денежную помощь евреям Эрец-Исраэль: для сбора пожертвований в их пользу в Стамбуле был даже создан особый орган, именовавшийся Пкидей Кушта ле-ма‘ан Иерушалаим — `Должностные лица Константинополя — Иерусалиму`. В период расцвета вступила в 17 в. община Измира: во время многолетней блокады Стамбула и Салоник венецианским флотом (1650–60-е гг.) этот город стал богатым торговым центром, и в него переселилось большое число евреев из других частей Османской империи, а также из Италии и Нидерландов.

В известной мере ухудшилось и отношение турецких властей к евреям. Уже на исходе 16 в. Мурад III, узнав, что еврейки позволяют себе носить роскошную одежду, украшенную драгоценными камнями, приказал уничтожить все еврейское население страны. Благодаря усилиям Ш. Ашкенази (см. выше) это распоряжение было отменено, однако султан запретил еврейским женщинам появляться на улице в одеяниях из шелка, а мужчинам предписал носить (вместо желтого тюрбана) высокую шляпу испанского фасона (широкую снизу и заостренную сверху); соответствующие правила ввели и раввины Стамбула и других городов. В 1636 г. Мурад IV казнил главу делегации салоникского еврейства, прибывшей в столицу для уплаты налога, а в 1702 г. великий визирь Далтабан-паша приказал евреям носить обувь и шляпы только черного цвета. Даже султаны, благожелательно относившиеся к евреям, не всегда могли защитить их от произвола местных властей и янычар, издевавшихся над ними или занимавшихся вымогательством. В то же время, и в 17–18 вв. некоторые евреи, главным образом врачи, занимали высокое положение при дворе: так, у Ахмеда III (1703–30) лейб-медиком был Даниэль де Фонсека (1672 — около 1740 г.), у Синан-паши (занимавшего в середине 17 в. посты наместника Египта и великого визиря) — Эли‘эзер Искандари, у Мехмеда Рами (великого визиря Мустафы II /1695–1703/ и Ахмеда III) — Товия бен Моше Кон из Германии, автор фундаментального научного труда «Ма‘асе Тувия». При Мехмеде IV (1648–87) в число турецких посланников в Европе входили Моше бен Иехуда Бихри и его сын Иехуда (оба — из Амстердама), а Селим III (1789–1807) назначил банкиром дивана (то есть фактически министром финансов) Меира Аджимана (убит янычаром в 1807 г.).

Доверие османских султанов к евреям пошатнулось в результате саббатианского движения, которое приобрело в Стамбуле, Галлиполи и других городах на территории современной Турции значительный размах, а в Измире, где родился и до начала 1650-х гг. жил Саббатай Цви, охватило почти все еврейское население; в середине 1665 г., вскоре после того, как Саббатай Цви провозгласил себя Мессией, этот город стал всемирным центром саббатианства. В конце 1665 г. Саббатай Цви отправился отсюда в Стамбул (где в 1658 г. провел девять месяцев), но по пути был схвачен и заключен в крепость Абидос (близ Галлиполи), а из нее в сентябре 1666 г. доставлен на султанский суд в Эдирне; в этом городе он и его ближайшие последователи приняли ислам, в результате чего подавляющее большинство евреев Османской империи разуверилось в его мессианстве и вернулось к ортодоксальному иудаизму. Тем не менее в Стамбуле и Измире сохранились значительные группы саббатианцев (первую возглавил Аврахам Яхини, 1617–82); во время своего пребывания в Эдирне (до января 1673 г.) Саббатай Цви поддерживал с ними связь. В 1667–68 гг. Измир и Эдирне посетил Натан из Газы; позднее Михаэль Аврахам Кардозо вел активную пропаганду саббатинаских идей в Стамбуле, Эдирне и особенно в Измире, где его поддерживали раввин Элияху Итамари (умер в 1727 или 1729 г.) и Даниэль Бонафа (около 1645 г. — после 1710 г.). В 1714 г. раввины Стамбула и Измира объявили херем тайному последователю Саббатая Цви Нехемии Хие бен Моше Хайону и осудили его сочинения. Среди саббатианцев, принявших ислам (см. Дёнме), выделялась группировка измирлар (`измирцев`); в 1716 г. из нее выделилась секта каракашларов (`чернобровых`) во главе с Брухьей Руссо (Осман Баба; умер в 1720 г.), объявившим себя воплощением Саббатая Цви. В 1750-х гг. Я. Франк, побывав в Салониках, Измире и Эдирне, установил с каракашларами тесные связи.

В результате саббатианского движения дела многих еврейских коммерсантов, финансистов и ремесленников, на протяжении долгого времени не занимавшихся ничем, кроме подготовки к приходу Мессии, пришли в упадок; воспользовавшись этим, их мусульманские и христианские конкуренты значительно укрепили свои позиции. Кроме того, османские власти, несмотря на заявления Саббатая Цви о том, что он хочет лишь привлечь султана на свою сторону и с его помощью восстановить еврейское царство в Эрец-Исраэль, заподозрили евреев в намерении совершить государственный переворот (тем более, что Натан из Газы открыто предрекал пленение Мессией османского правителя), и они окончательно утратили неформальный статус наиболее доверенной немусульманской общины.

В 18 в. на территории современной Турции начала развиваться литература на еврейско-испанском языке; отправной точкой в данном отношении стал 1730 г., когда раввин Я‘аков Кули (около 1685–1732 гг.) приступил в Стамбуле к работе над комментированным переводом Пятикнижия на этот язык, получившим название «Ме-‘ам ло-‘эз» («Из чужого народа»; после смерти раввина Кули завершен его учениками). Стамбульский раввин Аврахам бен Ицхак Аса перевел на джудесмо ряд галахических, богословских, исторических, этических и естественнонаучных сочинений; эти и десятки других книг вышли в свет в типографиях, основанных Ионой бен Я‘аковом Ашкенази (умер в 1745 г.; в 1728 г. участвовал в отливке арабского шрифта для первой собственно турецкой печатни) в Стамбуле (1710 г.; существовала до 1778 г.) и Измире (1728 г.; совместно с Давидом Хаззаном).

На протяжении большей части 19 в. уровень жизни и социальный статус евреев, живших на территории современной Турции, продолжали снижаться. Безостановочно шел процесс их вытеснения из торговли (особенно крупной) и банковского дела, а приток в страну дешевых европейских товаров фабричного производства привел к разорению многих еврейских ремесленников или сокращению их клиентуры. Восстание греков против османского господства, вспыхнувшее в 1821 г., вылилось в затяжную войну, заставившую власти значительно повысить налоги, в том числе и взимавшиеся с евреев (без учета их реальных доходов). В ходе боевых действий на полуострове Морея (Пелопоннес) тысячи живших там евреев были взяты в плен и проданы в рабство; для сбора денег на их выкуп общинам Малой Азии и Восточной Фракии пришлось ввести новые внутренние подати, что сильно осложнило материальное положение многих семей. После роспуска корпуса янычаров (1826) султан Махмуд II казнил финансистов Иеша‘яху Аджимана, Иехезкеля бен Иосефа Ниссима Менахема Габбая и Бхора Ицхака Кармону (родился в 1773 г.), поддерживавших тесные связи с командованием этого корпуса и стоявших во главе стамбульского еврейства. В стране начал зарождаться современный антисемитизм, основными носителями которого были греки и армяне; почти каждый год перед Песахом в том или ином городе (а иногда и в нескольких городах одновременно) евреев бездоказательно обвиняли в использовании крови иноверцев в ритуальных целях; имели место и попытки погромов. После Дамасского дела султан Абдул-Меджид (1839–61) издал по просьбе М. Монтефиоре, И. А. Кремье и других представителей западноевропейского еврейства указ, объявлявший кровавый навет клеветой и запрещавший возбуждать на его основании уголовные дела (6 ноября 1840 г.), однако из-за общей слабости султаната это распоряжение (формально приравнивавшееся к законодательному акту) не возымело действия ни на христианское население Османской империи, за которым стояли крупнейшие державы Европы, ни на местные власти. Евреи, не имевшие столь могущественных покровителей, почти полностью утратили свой некогда высокий статус и превратились в нищее и преследуемое меньшинство (что не исключало появления в еврейской среде чрезвычайно богатых и влиятельных людей).

Эту ситуацию не изменили на первых порах даже преобразования (так называемый танзимат), осуществлявшиеся в Османской империи с 1839 г. до начала 1870-х гг. и имевшие целью модернизацию турецкого общества. В ноябре 1839 г. Абдул-Меджид опубликовал рескрипт (хатт-и шериф Гюльхане), в котором гарантировал всем своим подданным, вне зависимости от вероисповедания, неприкосновенность жизни, чести, имущества, справедливое и равное налогообложение, равенство перед законом, обещал ликвидировать произвол, провести финансовые, военные, административные и судебные реформы. В 1847 г. свидетельства немусульман (в том числе и евреев) стали принимать в суде, а рескриптом (хатт-и хумаюн) от 1856 г. султан допустил их на службу в государственные учреждения и в армию, а также закрепил за всеми жителями страны право избирать и быть избранными в муниципальные советы, носить национальный головной убор — феску. Однако эти решения большей частью остались на бумаге или были осуществлены в извращенном виде. Так, формально отмененная баш харадж фактически сохранилась под видом платы за освобождение немусульман от воинской повинности (которое само по себе противоречило принципам танзимата); кроме того, ее стали взимать непосредственно с каждого плательщика, а не через общинное руководство, что спровоцировало в ряде мест конфликты в еврейской среде: бедняки и средние слои выступили за отмену внутренних налогов (среди которых к тому времени стали преобладать акцизы, более выгодные зажиточным семьям); вспыхнувшие споры едва не привели к расколу некоторых общин. Новые законодательные кодексы — уголовный, земельный (оба — 1858 г.) и гражданский (1869) — во многом основывались на дискриминационных по отношению к немусульманам нормах шариата.

В некоторых случаях еврейское население Малой Азии и Восточной Фракии не могло немедленно воспользоваться плодами реформ из-за своих социокультурных особенностей. Так, в период танзимата немусульмане получили возможность поступать в открывавшиеся высшие учебные заведения; однако для молодых евреев (в отличие, например, от армян и греков) непреодолимым препятствием было слабое знание турецкого языка; кроме того, соблюдать еврейские традиции (особенно кашрут и субботу) в таких учебных заведениях (большей частью — военных училищах с казарменным режимом) было крайне трудно. Поскольку их выпускники пополняли ряды армейского офицерства и государственной бюрократии, отсутствие евреев среди учащихся вело к закреплению низкого социального статуса общины в целом. Положение начало меняться лишь в последней трети 19 в., когда в большинстве городов страны появились государственные (светские) начальные школы; посещавшие их еврейские дети овладевали турецким языком и в дальнейшем успешно оканчивали высшие учебные заведения (в соответствии с распоряжением, отданным Абдул-Меджидом во время посещения им в 1847 г. военно-медицинского училища в Стамбуле, в них постепенно были организованы кашерные кухни, а еврейским студентам разрешили не учиться в субботу и устраивать богослужения). Таким образом начала формироваться прослойка евреев — государственных служащих и армейских офицеров, однако и в конце 19 в. — начале 20 в. они заметно уступали по численности христианам, не говоря уже о мусульманах.

В период танзимата значительные изменения претерпела организационная структура еврейской общины Османской империи. В 1836 г. или начале 1837 г. султанским указом была введена должность ее официального главы и представителя — хахам-баши. Так как она была чисто бюрократической и на нее назначались не столько авторитетные законоучители, сведущие в Галахе, сколько раввины, доказавшие свою преданность государству и владевшие турецким языком, этот шаг свидетельствовал о появлении тенденции к вмешательству османских властей во внутренние дела евреев.

Поскольку в хатт-и хумаюне от 1856 г. (см. выше) всем немусульманским меньшинствам предлагалось самостоятельно разработать проекты своего административного устройства, по инициативе крупного банкира и филантропа Аврахама де Камондо (1785–1873), возглавлявшего в то время общину Стамбула, для подготовки соответствующих предложений был сформирован Ва‘ад пкидим (Комитет должностных лиц); в него вошли представители образованных и свободомыслящих кругов стамбульского еврейства. Однако работа над проектом затянулась в связи с тем, что деятельность комитета вызвала недовольство консервативно настроенных раввинов столицы; возник острый конфликт, урегулировать который удалось только после вмешательства великого визиря. Лишь в 1865 г. султан Абдул-Азиз (1861–76) утвердил «Хахамхане низамнамесы» («Организационный устав раввината»), основывавшийся главным образом на рекомендациях Ва‘ад пкидим. В соответствии с этим документом в Стамбуле был создан «генеральный комитет» еврейской общины в составе 60 светских депутатов и 20 раввинов (первые избирались всеми евреями города, вторые — светскими депутатами); он, в свою очередь, выбирал «духовный комитет» из семи раввинов и «светский комитет» в составе девяти нотаблей (состав обоих органов утверждался правительством). Вместе с 40 представителями Эдирне, Измира, Бурсы, Салоник, Иерусалима, Каира, Александрии и Багдада генеральный комитет образовывал коллегию выборщиков хахам-баши Османской империи, считавшегося также верховным раввином Стамбула; в каждом городе со значительным еврейским населением назначался главный раввин (хахам), а в некоторых местах (например, в Иерусалиме) — местные хахам-баши. После вступления в силу «Организационного устава» центральные власти перестали контактировать с отдельными общинами иначе как через два промежуточных звена — хахам-баши и главных раввинов городов; таким образом, все еврейское население Османской империи впервые стало рассматриваться как административно-конфессиональная единица — миллет.

В последней четверти 19 в. руководство еврейскими общинами на территории современной Турции, принадлежавшее ранее зажиточным коммерсантам и финансистам, перешло к государственным служащим — выпускникам высших учебных заведений, стремившимся улучшить положение евреев путем их приобщения к европейской культуре. При энергичной поддержке Альянса новые лидеры создали во многих городах еврейские начальные школы (в Стамбуле было одиннадцать таких учебных заведений, в Эдирне — два). Обучение в этих школах велось на французском языке, благодаря чему их выпускников охотно принимали на работу в частные фирмы, особенно в филиалы европейских банков, страховых обществ, газовых и водопроводных компаний (но не в государственные учреждения, где требовалось свободное владение турецким языком). Благодаря школам Альянса евреи в короткий срок стали самой образованной этноконфессиональной группой Османской империи; некоторые из них уезжали для продолжения учебы во Францию, где чаще всего становились дипломированными учителями, после чего возвращались в учебные заведения Альянса на Балканах, в Малой Азии и в других регионах, но уже в качестве преподавателей.

На протяжении всего 19 в. в Малой Азии и Восточной Фракии создавалась и широко публиковалась литература на еврейско-испанском языке; в Стамбуле, Измире и в меньшей степени в Эдирне выходило множество еврейских газет и литературно-публицистических журналов (большей частью недолговечных) на джудесмо, а также на иврите, французском и турецком языке. Появление периодической печати способствовало включению евреев в политическую жизнь страны. В первом в ее истории парламенте (1877–78) было четыре еврейских депутата. Некоторые евреи (например, Бхор Хаим бен Моше Бежерано, около 1846–1931 гг., с 1908 г. — главный раввин Эдирне) активно участвовали в деятельности тайного комитета «Единение и прогресс», выступавшего против султанского самодержавия. После того, как в июле 1908 г. этот комитет осуществил в Османской империи государственный переворот (так называемая революция младотурок), великим визирем был назначен Кямиль-паша, кипрский еврей, в юности принявший ислам (занимал этот пост также в 1885–91 гг. и 1895 г.), а лидер каракашларов (см. выше) Джавид-Бей (1875–1926) стал министром финансов. Несколько евреев, например, Эммануэль Карасо, Ниссим Мацлиах и Ниссим Руссо (все — из Салоник), были избраны в парламент и обрели в Стамбуле известное влияние (на этом основании антисемиты утверждают, будто события 1908 г. явились результатом «еврейско-масонского заговора»).

Младотурки завершили де-юре эмансипацию немусульманских меньшинств Османской империи, в том числе и евреев; одновременно сменилось руководство большинства крупных еврейских общин и был смещен хахам-баши Моше Халеви, занимавший этот пост на протяжении нескольких десятилетий и поддерживавший тесные связи со свергнутым режимом. Преемником Моше Халеви стал Хаим Нахум, молодой раввин, получивший светское образование, контактировавший с Альянсом и находившийся в хороших отношениях с новыми властями; в ходе альтернативной баллотировки в коллегии выборщиков он получил большинство голосов. Демократизация турецкого общества, имевшая место в первые годы после переворота 1908 г., способствовала росту политической активности евреев; среди них появились сторонники самых различных течений, в том числе и сионизма. Однако, несмотря на то, что палестинофильские тенденции зародились в среде турецкого еврейства (в частности, в Стамбуле и Эдирне) еще в конце 19 в., собственно еврейское национальное движение в Османской империи не получило развития, поскольку и султан Абдул-Хамид (1876–1909), и младотурки крайне нетерпимо относились к любым проявлениям национализма и сепаратизма этноконфессиональных меньшинств, проживавших на территории страны (подробнее см. ниже).

В результате ряда войн конца 19 в. — начала 20 в. Османская империя утратила почти все свои владения на Балканах и островах Эгейского моря; часть живших здесь евреев и дёнме переселилась на территорию современной Турции. В начале 1880-х гг. в Стамбул прибыла группа российских евреев, направлявшихся на постоянное жительство в Испанию по приглашению правительства этой страны. В период кровавых погромов в 1905–1907 гг. многие евреи бежали из южных районов России в Турцию; подавляющее большинство этих беженцев вскоре покинуло страну, а оставшиеся образовали в Стамбуле и Измире ашкеназские общины. На рубеже 19–20 вв. началась еврейская эмиграция из Малой Азии и Восточной Фракии в Италию, Францию, США, страны Латинской Америки и — в небольших масштабах — в Эрец-Исраэль. В годы Первой мировой войны (Османская империя вступила в нее в октябре 1914 г.) тысячи евреев служили в турецкой армии (младотурки распространили на них, как и на другие немусульманские меньшинства, воинскую повинность); многие погибли в боях или пропали без вести (точные цифры неизвестны; только в Стамбуле после войны насчитывалось около четырех тысяч агунот /см. Агуна/ и около 1500 еврейских сирот). В трудном положении оказались и те, кто находились в тылу: в результате развала народного хозяйства страны они большей частью остались без работы и средств к существованию, страдали от нехватки продовольствия и предметов первой необходимости. Значительную помощь турецкому еврейству оказывали американские ложи Бней-Брит и Джойнт, поддерживавшие с ним связь через послов США в Османской империи — Г. Моргентау-старшего (одним из первых сообщил мировому сообществу об истреблении армян в Турции в 1915 г.) и А. И. Элкуса (1867–1947); благодаря этим организациям были, в частности, созданы благотворительные кухни.

После капитуляции Османской империи (октябрь 1918 г.) материальное положение евреев улучшилось, но вскоре Западная Анатолия и Восточная Фракия, области со значительным еврейским населением, стали ареной боевых действий. Греческие войска в мае 1919 г. заняли Измир, а в 1920 г. — первой половине 1921 г. — и многие другие районы страны. Во всех оккупированных ими городах греки преследовали евреев (равно как и мусульман), а в Чорлу (в Восточной Фракии) даже учинили погром. Под угрозой уничтожения оказались также общины Измира и Айдына, однако в августе–сентябре 1922 г. турецкая армия освободила всю территорию страны. В ходе греко-турецкой войны многие населенные пункты Западной Анатолии были разрушены, и жившие в них евреи сконцентрировались в Измире. Число еврейских беженцев достигло 15 тыс. человек; Джойнт и Альянс оказывали им помощь.

В 1918–23 гг., когда решался вопрос о судьбе независимого турецкого государства, евреи, жившие в Восточной Фракии и в Малой Азии, почти единодушно выступили в его поддержку (несмотря на то, что правительство Великобритании, захватившей к тому времени Эрец-Исраэль, добивалось расчленения Турции и передачи всей ее территории под полный контроль держав Антанты). Хахам-баши Х. Нахум, на которого британская оккупационная администрация Стамбула оказывала сильное давление (в том числе и через представителей всемирной Сионистской организации), предпочел уйти в отставку, но не выполнить предъявленные ему требования (его сменил Х. Бежерано). В начале 1920 г. еврейская община провозгласила свою лояльность Османской империи и приняла участие в выборах в парламент, утвердивший вскоре декларацию независимости страны («национальный обет»); среди его депутатов было два еврея — Моше Вентура и Ниссим Мацлиах.

Евреи в Турецкой республике (с 1923 г.)

В первые годы существования Турецкой республики (провозглашенной в октябре 1923 г.) в ней проживало около 200 тыс. евреев, из них в Стамбуле — около 100 тыс., в Измире около 30 тыс., в Эдирне около 15 тыс., в Бурсе и Чанаккале — примерно по три тысячи; кроме того, сравнительно небольшие общины существовали в Тире, Менемене, Касабе, Анкаре, Урфе, Газиантепе, Диярбакыре, Чорлу, Галлиполи, Родосто, Кыркларели, Узункёпрю, Кешане, Силиври, Бабаэски и других местах. Среди евреев Турции преобладали сефарды, родным языком которых был джудесмо; лишь в Стамбуле существовали общины ашкеназов (несколько тысяч человек), грузинских евреев (образовалась в 1880-х гг.), итальянских евреев и караимов (несколько сотен человек). Евреи, эмигрировавшие в годы гражданской войны из России и осевшие первоначально в Стамбуле и Галлиполи, вскоре уехали в Западную Европу, Америку или Эрец-Исраэль; лишь немногие (в частности, грузинские евреи и крымские караимы) остались в Турции. На юге и юго-востоке Малой Азии сохранялись небольшие группы курдских евреев, муста‘раби и урфали.

По Лозаннскому договору между Турцией и державами Антанты (июль 1923 г.) правительство Турецкой республики, которое возглавлял Мустафа Кемаль-паша (Ататюрк), гарантировало этническим меньшинствам, в том числе и евреям, гражданское и политические равноправие, обещало предоставить им возможность создавать собственные организации и учебные заведения, пользоваться национальным языком. Однако эти обещания были выполнены лишь частично. С одной стороны, конституция Турции, принятая в 1924 г., закрепила равенство прав и обязанностей всех жителей страны, вне зависимости от их этнического происхождения и вероисповедания (хотя при обсуждении основного закона некоторые группировки требовали, чтобы гражданство предоставлялось только туркам-мусульманам). В то же время для Ататюрка и его сподвижников, видевших Турцию светским и унитарным национальным государством, автономные меньшинства были препятствием на пути к намеченной цели. Не решаясь отменить соответствующие статьи Лозаннского договора в одностороннем порядке, власти предприняли попытку принудить сначала евреев (как наиболее малочисленную и незащищенную общину), а затем и другие группы, прежде всего греков, «добровольно» отказаться от привилегий, предоставленных им Лозаннским договором. В 1925 г. в турецкой печати появились обращенные к еврейскому населению призывы освободить правительство от взятых им на себя обязательств (и тем самым «стать настоящими турками»), а в феврале 1926 г. все газеты страны опубликовали текст телеграммы с изъявлениями преданности, якобы посланной 300 турецкими евреями в Испанию. Хотя речь шла о грубой фальшивке (доказательства подлинности телеграммы не были представлены, а имена ее адресата и отправителей ни пресса, ни власти так и не назвали), в сложившейся обстановке евреи, не выработавшие к тому времени четкой позиции по вопросу о привилегиях, почли за благо отказаться от них. В результате еврейская община Турции утратила статус автономного института: «Организационный устав раввината», действовавший с 1865 г., формально отменен не был, однако, поскольку он во многом не соответствовал новой ситуации, сложившейся после распада Османской империи, созданные в соответствии с ним органы еврейского самоуправления после Первой мировой войны не собирались и не переизбирались (так что Х. Бежерано формально считался лишь исполняющим обязанности хахам-баши, а после его смерти в 1931 г. эта должность осталась вакантной). Всем остальным еврейским организациям и учреждениям пришлось или прекратить, или в значительной мере свернуть свою деятельность; им строго запрещалось поддерживать связи с общинами других стран и участвовать в работе международных еврейских объединений. Еврейские школы оказались под жестким контролем министерства просвещения: по его требованию они перешли на турецкий язык (вместо французского и иврита) и стали следовать программам государственных учебных заведений. В ходе насильственной секуляризации страны, осуществлявшейся режимом Ататюрка во второй половине 1920-х — первой половине 1930-х гг., были отменены уроки еврейской традиции и истории, изучение иврита сведено к минимуму, необходимому для чтения молитв (что привело к фактической ликвидации всех талмуд-тора), а вопросы брачно-семейного права переданы в ведение гражданских судов. От евреев настойчиво требовали, чтобы они перешли в быту с джудесмо на турецкий язык; поскольку такой переход рассматривался как проявление лояльности государству, руководители еврейских организаций подхватили лозунг «Гражданин, говори по-турецки!» и стали создавать курсы турецкого языка для взрослых и ассоциации, занимавшиеся его пропагандой и распространением. Вкупе с тюркизацией школ эта деятельность со временем привела к тому, что турецкий стал родным языком значительной части евреев Турции (в 1927 г. около 84% из них назвали таковым джудесмо, в 1955 г. — лишь 64%). Зародилась еврейская литература на турецком языке. Вместе с тем, в Стамбуле сохранились еврейские периодические издания на джудесмо (печатавшиеся латинским шрифтом) — «Шалом», «Ла вера лус»; газета «Этуаль дю Леван» выходила на французском языке, ежемесячный (позднее ежеквартальный) журнал «Ха-Менора» — на иврите, еврейско-испанском и французском языке.

Несмотря на то, что в критический момент истории Турции еврейская община страны выступила за ее независимость, уже в конце 1922 г. турецкая печать развернула антисемитскую кампанию, в ходе которой звучали как клише европейской юдофобии нового времени (в том числе заимствованные из «Протоколов сионских мудрецов»), так и «местные» мотивы (евреев обвиняли, помимо прочего, в том, что они не лояльны государству, стремятся поставить его экономику под свой контроль, эксплуатируют турок, в особенности деревенских жителей, пренебрегают ими и их языком, наносят ущерб их достоинству, а во время войны поддерживали греков и незаконным путем присваивали брошенное ими и армянами имущество). Нападки, исходившие от противников режима Ататюрка, которые пытались косвенным образом поставить под сомнение провозглашенный им принцип равенства граждан перед законом, а также от некоторых представителей городской интеллигенции, стоявшей на крайне националистических позициях, и в известной мере имевшие экономическую подоплеку, прекратились лишь во второй половине 1920-х гг., когда политическая ситуация в стране стабилизировалась, а евреи отказались от привилегий, предоставленных им Лозаннским договором. Хотя кампания была чисто словесной и не нашла в турецком обществе широкого отклика, она вызвала у многих евреев чувство незащищенности и — в сочетании с материальными трудностями послевоенного времени — побудила многих евреев покинуть Турцию. Несмотря на отсутствие в стране сионистского движения, некоторые из них репатриировались в Эрец-Исраэль: так, в 1924 г. сюда прибыли (по суше, через Анатолию, Сирию и Ливан) около 30 еврейских семей, выселенных из Силиври (близ Стамбула) в связи с размещением в этом городке турецких переселенцев из балканских стран. Около двух тысяч еврейских беженцев, находившихся в Измире, организованно эмигрировали в Аргентину, еще столько же — в Чили; евреи уезжали из Турции также в Уругвай, на Кубу, в Южную Африку (см. Южно-Африканская Республика, Родезия), в Египет. В некоторых населенных пунктах численность еврейского населения сократилась в 1920-х гг. на треть, а кое-где (например, в Айдыне) евреев почти или вовсе не осталось. Согласно официальным результатам переписи (которые, по всей видимости, неточны), в 1927 г. в Турции проживали 81 454 еврея, в том числе в Стамбуле 47 035 (57,8%), в Измире 17 094, в Эдирне 6098, в Бурсе 1915.

Со второй половины 1920-х гг. материальное положение евреев Турции начало улучшаться. Как и в предшествующий период, среди них было немало коммерсантов, финансистов, представителей свободных профессий, к которым теперь прибавились предприниматели. В оптовой торговле (как экспортно-импортной, так и внутренней), розничной торговле тканями, промышленности и банковском деле евреи заняли доминирующие позиции, в известной мере благодаря тому, что их традиционные соперники в этих областях — греки и армяне — во время Первой мировой и греко-турецкой войн были большей частью уничтожены или изгнаны из страны. Вместе с тем, евреев не принимали на службу в государственные учреждения (тех, кто работал в них до ликвидации Османской империи, уволили) и не допускали в офицерский корпус (воинскую повинность они отбывали только в трудовых батальонах, не получая оружия). В 1930-х гг. в Турцию прибыли еврейские беженцы из Германии, оккупированных ею или союзных с нею стран, в том числе немало деятелей науки и искусства, инженеров, высококлассных специалистов в различных сферах. Правительство страны и частные фирмы обеспечили многим из них работу по специальности (только в Стамбульский университет, где в то время осуществлялась реорганизация, было принято свыше 50 еврейских ученых, из которых более 30 возглавили кафедры), и они внесли значительный вклад в развитие турецкой экономики, науки и культуры.

В 1933 г. в Турции возникла нацистская группировка во главе с Дж. Р. Атилханом, поддерживавшим тесные контакты с Ю. Штрайхером, издателем немецкого антисемитского журнала «Штюрмер» и одним из ближайших приспешников А. Гитлера. Юдофобская пропаганда, развернутая этой группировкой, спровоцировала в ночь на 2 июля 1934 г. еврейские погромы в ряде городов Восточной Фракии; все проживавшие здесь евреи бежали в Стамбул. Руководители государства решительно выступили против антисемитизма, ввели в Восточной Фракии чрезвычайное положение и приказали вооруженным силам взять под защиту евреев и их имущество; многих погромщиков арестовали и предали суду. Власти закрыли газету, которую выпускал Атилхан, завели на него уголовное дело и наказали чиновников, не принявших должных мер для предотвращения беспорядков; благодаря этому попытка развернуть в стране массовое нацистское движение была пресечена в зародыше. В 1935 г. в Великое национальное собрание (парламент Турецкой республики) впервые прошел еврей — доктор Абрабия Мармарли, баллотировавшийся в качестве независимого кандидата. Во второй половине 1930-х гг., когда крайне правый депутат внес два законопроекта об ограничении иммиграции евреев (его предложения были единогласно отвергнуты парламентской комиссией и даже не обсуждались на пленарном заседании), премьер-министр Дж. Баяр выступил с заявлением, в котором утверждалось, что в Турции не существует «еврейского вопроса» и нет места «чужеземным течениям» (то есть нацизму); в газетах появились статьи в защиту евреев.

После смерти Ататюрка (ноябрь 1938 г.) политика турецких властей по отношению к евреям не изменилась, однако военные успехи Германии и ее союзников в 1939–42 гг. и резкое ухудшение экономического положения Турции (во многом обусловленное мобилизацией большинства трудоспособных мужчин в армию) способствовали усилению юдофобии. В стране вновь развернулась антисемитская пропаганда, которая велась большей частью на деньги, поступавшие из Германии; турецкое руководство во главе с И. Инёню, стремившееся избежать конфронтации с ней, не пыталось обуздать пронацистские организации и органы печати. После того, как в июле 1942 г. премьер-министром стал Ш. Сараджоглу, придерживавшийся правых взглядов, в Турции был введен налог на имущество. Его величина определялась в каждом конкретном случае особыми административными комиссиями; данные им секретные инструкции гласили, что евреи и христиане должны платить в пять раз больше, чем мусульмане, дёнме — в три раза. Поскольку решения комиссий не подлежали обжалованию, представители этноконфессиональных меньшинств, и, прежде всего, евреи, стали жертвами грубого произвола и неприкрытой дискриминации. Еврейским и христианским семьям часто предъявлялось требование внести наличными деньгами суммы, соизмеримые с общей стоимостью собственности этих семей или даже превышавшие ее. Для уплаты налога многим пришлось расстаться со всем своим достоянием; тысячи еврейских бизнесменов обанкротились. Имущество налогоплательщиков, в том числе мебель и домашняя утварь, конфисковывалось и за бесценок продавалось с молотка, а трудоспособных мужчин из таких семей арестовывали и отправляли на принудительные работы (добычу камня, строительство дорог) в горные районы Восточной Анатолии (подобные меры применялись только к немусульманам). Всего в трудовых лагерях оказалось до 1500 евреев; зимой 1942–43 гг., когда температура воздуха в горах опускалась до 25 градусов ниже нуля, а толщина снежного покрова достигала нескольких метров, часть из них умерла от холода, лишений и непосильного труда. В стране ходили слухи о том, что захват германской армией Сталинграда станет сигналом к поголовному уничтожению евреев (в Измире поговаривали даже о строящихся для них крематориях), однако победа советских войск в корне изменила ситуацию. Конфискации и аресты прекратились, узники трудовых лагерей были освобождены, а задолженность по налогу на имущество аннулирована; власти приняли меры, направленные на прекращение антисемитской агитации. Уже в 1943 г. профессор Аврахам Галанте (1873–1961) стал депутатом парламента Турции. В 1946 г. правительство Р. Пекера предоставило евреям возможность служить во всех родах войск и получать офицерские звания.

На протяжении всех лет Второй мировой войны в Турцию продолжали прибывать еврейские беженцы, большей частью направлявшиеся в Эрец-Исраэль; власти, как правило, предоставляли им возможность проследовать транзитом через территорию страны, а нередко даже разрешали временно обосноваться в ней (во избежание конфликта с Германией до 1943 г. такие разрешения чаще всего давались негласно). Посол Турции в Румынии Х. С. Танриовер заявил министерству иностранных дел этого государства протест против депортации евреев в Транснистрию (этот демарш стал одним из факторов, обусловивших решение румынского правительства не высылать основную часть еврейского населения страны); турецкие консулы в Марселе, Афинах и на острове Родос спасли сотни евреев, обреченных на уничтожение, объявив их подданными Турции и приняв под свое покровительство. С 1943 г. многие еврейские беженцы покидали Европу на турецких судах, приходивших за ними в румынские порты. Через Турцию — нейтральное государство, расположенное в непосредственной близости от Эрец-Исраэль, — представители ишува и международных еврейских организаций поддерживали контакты с европейским еврейством, получали информацию о его положении и оказывали ему помощь, а также пытались вести переговоры с нацистами о выкупе евреев, находившихся в гетто и концентрационных лагерях; всю эту деятельность координировал Ва‘ад ха-хаццала (Комитет спасения), работавший в Стамбуле под руководством Х. Барласа (1900–82).

С начала 1940-х гг. в Эрец-Исраэль ежегодно репатриировалось по несколько тысяч турецких евреев, главным образом молодых, а после создания Государства Израиль алия из Турции приобрела массовый характер. До ноября 1948 г., когда правительство запретило эмиграцию, страну покинуло около четырех тысяч евреев, а в 1949 г., когда им вновь разрешили уезжать из Турции, — около 35 тыс. (с санкции властей перевозку репатриантов осуществляла турецкая пароходная компания). В последующие годы алия продолжалась, хотя и в значительно меньших масштабах; несмотря на то, что около десяти процентов ее участников впоследствии вернулись в Турцию, численность еврейского населения страны сократилась к середине 1950-х гг. до 40 тыс. человек (то есть примерно на 50% по сравнению с довоенным периодом), а к началу 1970-х гг. — примерно до 30 тыс. человек. В Израиле в настоящее время проживает свыше 100 тыс. турецких евреев и их потомков.

В 1950–60-х гг. экономическое положение евреев Турции значительно улучшилось, их образовательный уровень существенно повысился. Они играли заметную роль в торговле, юриспруденции, здравоохранении, банковском и инженерном деле, однако по-прежнему редко становились служащими государственных учреждений и армейскими офицерами. Заметно снизился удельный вес бедняков: это было обусловлено как переездом многих из них в Израиль в конце 1940-х гг., так и экономическим подъемом, который переживала еврейская община и страна в целом. В парламенте турецкое еврейство представляли Шломо Адато (в 1946–53 гг.) и Ахарон Сориано (в 1953–57 гг.). В 1953 г. правительство разрешило евреям избрать всеобщим голосованием хахам-баши Турции; им стал Рефаэль Давид Сабан, в 1960 г. его сменил Давид Ассео. При хахам-баши начал действовать религиозный совет в составе председателя бет-дина и еще четырех хахамов, а также светский совет из 19 членов (сефардов и ашкеназов). Власти сняли запрет на преподавание в еврейских школах иврита и основ иудаизма; в 1955 г. в Стамбуле открылась раввинская семинария (в середине 1960-х гг. в ней обучалось около 50 человек). Размах антисемитской пропаганды в Турции после окончания Второй мировой войны значительно уменьшился, но нападки на евреев, главным образом справа, не прекратились: так, Дж. Р. Атилхан (см. выше) опубликовал книгу «Сионизм — угроза исламизму» (1951; весь тираж был конфискован) и «Турки, вот ваш враг» (1959); в некоторых газетах регулярно печатались (под видом критики коммунизма или сионизма) юдофобские материалы. В 1955 и 1964 гг. многие евреи пострадали в результате антигреческих беспорядков, спровоцированных столкновениями между греками и турками на Кипре; ряд антисемитских инцидентов был зарегистрирован также во время Шестидневной войны. Полиция и органы безопасности принимали меры по защите еврейского населения от нападений, но не всегда преуспевали в этом.

В середине 1990-х гг. численность еврейского населения Турции составляла около 19,5 тыс. человек. Из них свыше пянадцати тысяч — в Стамбуле, менее двух тысяч — в Измире, около тысячи — в Анкаре; кроме того, в стране (преимущественно в Восточной Фракии и Западной Анатолии) есть ряд мелких еврейских общин, каждая из которых насчитывает несколько десятков семей. Подавляющее большинство турецких евреев — сефарды, говорящие в быту на турецком языке; в Стамбуле сохранились общины ашкеназов и караимов (в каждую из них входит по несколько сот человек, причем члены последней стараются не поддерживать никаких отношений с раббанитами, хотя и вынуждены пользоваться услугами их мохелов /см. Обрезание/), в юго-восточной части страны — небольшие группы курдских евреев, муста‘раби и урфали. Евреи Турции большей частью принадлежат к наиболее зажиточным и средним слоям населения; лишь около 300 семей нуждаются в благотворительной помощи. Экономическое процветание общины побудило некоторые еврейские семьи, переселившиеся в свое время в Израиль, вернуться в Турцию; в конце 1980-х — начале 1990-х гг. число таких реэмигрантов возросло, а алия из Турции практически прекратилась. Молодые турецкие евреи, как правило, получают высшее образование (на родине, в Западной Европе, Америке и Израиле). Браки заключаются сравнительно рано; в еврейских семьях в среднем по два ребенка.

Во всех турецких городах, где живут евреи, есть синагоги и еврейские кладбища; в Стамбуле и других крупных центрах действуют также еврейские благотворительные и культурные организации. В 1980-х гг. власти дали согласие на участие их представителей (в качестве наблюдателей) в работе Всемирного еврейского конгресса (Турция стала первой исламской страной, давшей евреям такое разрешение). В 1991 г. на всемирной Маккабиаде (см. «Маккаби» всемирное спортивное общество) в Марселе впервые выступила (под флагом своей страны) команда из Турции. В Турции есть две начальные еврейские школы (в Стамбуле и Измире) и одна средняя («Еврейский лицей» в Стамбуле, открытый в 1922 г. местной ложей Бней-Брит). Большинство еврейских детей учится в государственных школах и в частных учебных заведениях, организованных гражданами европейских стран; общины и культурные ассоциации организуют вечерние и воскресные курсы иврита и еврейской традиции. Закон об обязательном преподавании ислама во всех начальных и средних школах, принятый в стране в середине 1980-х гг. и вызвавший беспокойство в еврейской среде, шесть лет спустя был отменен; евреи вновь получили возможность создавать при синагогах талмуд-тора. В Стамбуле выходит еврейская газета «Шалом» — единственное за пределами Израиля периодическое издание, где хотя бы частично используется джудесмо (на нем печатается треть материалов этой газеты, остальное — на турецком языке). После того, как в конце 1970-х гг. закрылась «Ла вера лус», тираж газеты «Шалом» стал расти и к середине 1980-х гг. достиг пяти тысяч экземпляров; таким образом, ее получает почти каждая еврейская семья. Среди турецких евреев немало видных литераторов (Хабиб Герез /родился в 1928 г./, Марио Леви), философов и ученых, пишущих по-турецки.

В 1970–80-х гг., в условиях политической и экономической нестабильности, в Турции вновь усилились антисемитские настроения: и крайне правые, и крайне левые, и исламские экстремисты вели юдофобскую пропаганду; антиеврейские тезисы появлялись даже в программах некоторых партий. В сентябре 1986 г. арабские террористы (предположительно по заданию спецслужб Ирана) расстреляли из пулемета и забросали гранатами молящихся в стамбульской синагоге «Неве-Шалом»; 21 человек (в том числе два гражданина Израиля) был убит, четверо ранены. Это преступление вызвало широкое возмущение в Турции и во всем мире; премьер-министр страны Т. Озал резко осудил террористов, а похороны их жертв вылились в многотысячную демонстрацию протеста. В марте 1992 г. в синагогу «Неве-Шалом» вновь была брошена ручная граната (один прохожий ранен). На парламентских выборах, состоявшихся в декабре 1995 г., наибольшее число голосов получила исламская фундаменталистская Партия благосостояния; хотя она не выступала под антисемитскими лозунгами, ее успех встревожил часть турецкого еврейства. Одновременно в Великое национальное собрание впервые с 1957 г. прошел еврей — Дж. Кимхи, баллотировавшийся от Партии верного пути, которая вошла в сформированное после выборов коалиционное правительство. В начале 1990-х гг. в Турции широко отмечалось 500-летие массовой иммиграции сефардов в Османскую империю (в комитет, готовивший праздничные мероприятия, входили и мусульмане, в том числе видные общественные деятели).

Отношения с сионистским движением и Государством Израиль.

Османские власти крайне негативно относились к национальным движениям населявших страну нетурецких и немусульманских народов, в том числе и евреев. Вскоре после прибытия первых Ховевей Цион в Эрец-Исраэль восточноевропейским евреям было запрещено въезжать на территорию турецких владений на Ближнем Востоке, приобретать здесь земли и строить дома (благодаря коррупции чиновников местной администрации эти запреты во многих случаях удавалось обойти). В июне 1896 г. Стамбул посетил Т. Герцль; он безуспешно пытался встретиться с султаном Абдул-Хамидом, рассчитывая заинтересовать его планом, в соответствии с которым крупнейшие еврейские банкиры Западной Европы должны были оказать финансовую помощь Османской империи, а последняя — согласиться на иммиграцию евреев в Эрец-Исраэль. Поскольку главной целью сионистского движения, которое Герцль основал и возглавил в 1897 г., стало создание для евреев «обеспеченного публичным правом убежища в Палестине», он продолжал добиваться встречи с султаном и в мае 1901 г. получил у него аудиенцию, однако она окончилась безрезультатно (турецкие евреи, боясь гнева Абдул-Хамида, не оказали Герцлю никакой поддержки, а хахам-баши Османской империи Моше Халеви даже предупредил хахам-баши Иерусалима Я‘акова Шаула Эльяшара, чтобы тот не имел никакого дела с сионистами).

В первые месяцы после революции младотурок (июль 1908 г.) новые руководители государства благожелательно отзывались о сионизме и выражали готовность отменить ограничения на въезд евреев в Эрец-Исраэль (при условии, что они не станут преследовать сепаратистские цели). В. Якобсон и В. Жаботинский, возглавлявшие стамбульское бюро всемирной Сионистской организации, установили через нового хахам-баши Х. Нахума, а также через Э. Карасо и других евреев, активно участвовавших в младотурецком движении (см. выше), контакт с его лидерами, предложив, в частности, создать Оттоманскую иммиграционную компанию для Палестины (февраль 1909 г.). Однако уже в апреле 1909 г., после ряда внутриполитических пертурбаций в стране, младотурки взяли курс на превращение Османской империи в унитарное государство, и их отношение к сионизму стало враждебным. Бальфура Декларация, опубликованная в ноябре 1917 г., когда Османская империя уже не контролировала значительную часть Эрец-Исраэль, побудила великого визиря Талаат-пашу (одного из младотурецких вождей) обратиться (лично и через Х. Нахума и Э. Карасо) к евреям Германии с предложением обсудить план создания на Ближнем Востоке «еврейского центра», но эта инициатива не имела практического значения, поскольку менее чем через год Османская империя капитулировала и окончательно утратила власть над Эрец-Исраэль.

В ноябре 1947 г. турецкая делегация в Организации Объединенных Наций проголосовала (под давлением других мусульманских, особенно арабских, государств и Великобритании) против плана раздела Палестины (см. Планы раздела Палестины). Однако уже в ноябре 1949 г. Турция признала Израиль де-юре и первой из исламских стран установила с ним дипломатические отношения. В июле 1950 г. между двумя государствами было заключено торговое соглашение, в феврале 1951 г. — договор о воздушном сообщении. Сближению Турции с Израилем способствовало то, что обе страны находились в конфликте с Сирией и страдали от терроризма. В 1950-х гг. турецкое правительство взяло курс на установление более прочных связей с арабским миром и в феврале 1955 г. заключило с Ираком, Ираном, Пакистаном и Великобританией так называемый Багдадский пакт, что привело к известному охлаждению отношений с Израилем. В связи с Синайской кампанией Турция отозвала своего посла из Израиля (декабрь 1956 г.), однако не прервала дипломатические контакты с ним (как того требовали арабы). После переворота в Ираке (1958), сделавшего неизбежным его выход из Багдадского пакта, Д. Бен-Гурион и премьер-министр Т. А. Мендерес подписали тайное оборонное соглашение.

В начале 1960-х гг. политические, экономические и культурные связи между двумя государствами продолжали укрепляться, однако конфликт с Грецией из-за Кипра, вспыхнувший в 1964 г., вынудил турецкое руководство искать поддержку у арабских стран, что не могло не сказаться на отношениях с Израилем. После Шестидневной войны Турция обратилась к нему с призывом вывести войска со всех занятых территорий и не менять статус Иерусалима. В 1971 г. генеральный консул Израиля в Стамбуле Э. Элром был похищен и несколько дней спустя убит; турецкие власти возложили ответственность за этот инцидент на левых экстремистов. После того, как Кнесет принял в 1980 г. «Основной закон об Иерусалиме», объявляющий этот город единой и неделимой столицей Израиля, Турция вновь отозвала своего посла; до 1986 г. ее дипломатическим представительством руководил второй секретарь, до декабря 1991 г. — временный поверенный в делах. Турецкое правительство осудило Ливанскую войну и действия израильских вооруженных сил, направленные на подавление арабского восстания в Иудее, Самарии и полосе Газы (так называемой интифады), начавшегося в конце 1987 г.; Турция поддержала идею созыва международной конференции по Ближнему Востоку, но, в отличие от многих других мусульманских и немусульманских стран, не оказала ни Ливану, ни палестинцам сколько-нибудь существенной помощи. В марте 1991 г. начальник охраны израильского посольства в Анкаре Э. Садан был убит взрывом бомбы, подложенной в его автомашину. Быстрое развитие ближневосточного мирного процесса в первой половине 1990-х гг., ухудшение отношений между Турцией, с одной стороны, Сирией и Ираком — с другой (в связи с поддержкой последними курдского национального движения, участники которого ведут вооруженную борьбу за отделение от Турции ее юго-восточных районов, и проблемой распределения водных ресурсов в регионе), а также усиление исламского фундаментализма, в равной мере угрожающего всем светским государствам, способствовали новому сближению Турции и Израиля. В январе 1994 г. и в июне 1996 г. Турцию посетил президент Израиля Э. Вейцман; в ноябре 1994 г. Израиль посетила глава турецкого правительства Тансу Чиллер, в марте 1996 г. — президент страны С. Демирель; во время этих визитов были подписаны важные договоры, в том числе и соглашение о сотрудничестве в военной области (вызвавшее недовольство ряда арабских государств). Расширяются торгово-экономические связи между двумя государствами, культурный и научный обмен. Курорты Турции — излюбленное место отдыха многих израильтян.

ОБНОВЛЕННАЯ ВЕРСИЯ СТАТЬИ ГОТОВИТСЯ К ПУБЛИКАЦИИ